Девятое Мая, Москва, бессмертный полк. Уже четвертый в нашей столице. А для меня первый. Жалею, что не был на предыдущих трех. Но лучше поздно, чем никогда. Более семисот тысяч участников. Если остановиться и постоять на обочине, то вся эта масса народа похожа на медленно текущую реку. Почти все несут портреты своих предков, тех, кто воевал, погиб или был ранен в этой мясорубке 20 века. Ощущается единство с этим множеством народа. Идут и ингуши, и евреи, и русские, и казахи, и многие другие. Ни одной ссоры, ни одной потасовки, ни одной драки. Не сравнить атмосферу  на рок концертах, или футбольных матчах. По разному люди относятся к этому феномену. Одни называют это событие крестным ходом российского общества. Например, писатель Александр Проханов сравнивает погибших на фронтах советских солдат с ангелами, которые разбили армию бесов. Фашисты похожи на бесов, вышедших из ада, чтобы поглотить землю, были уничтожены отчасти, а остальные загнаны  назад в преисподнюю светлыми людьми, которых он сравнил с ангелами Божьими. (Писатель мыслит образно).  Другие негативно относятся к этому феномену, считая его политическим и управляемым движением. Вы вправе делать свои выводы. Можно сказать одно. На данные момент это не политическое движение, хотя его будут стараться использовать как инструмент политики разных мастей. Это идет от сердца, никто людей не загоняет как на майские или октябрьские демонстрации.

Я взял детей 10 и 12 лет, и думал, что  им будет тяжело. Именно поэтому я не ходил в предыдущие годы. Но потом я увидел маленьких трех, четырех, пятилетних деток, прошедших весь путь. Видел младенцев в колясках. Родители не поскупились и многим сшили гимнастерки, купили пилотки и значки. Тогда я понял, что я недооценивал своих детей. Примерно два часа погода была прекрасная, повсюду звучала музыка, народ пел, танцевал, общался, затем неожиданно хлынул дождь, который перерос в ливень с градом. Но практически никто не ушел. Через две минуты все мы, кто не взял зонты и дождевики, промокли до нитки, но настроение только улучшилось. Народ, чтобы как-то согреться, кричал «УРА», все друг другу улыбались. Одна незнакомая нам женщина взяла мою младшую 10-летнюю дочь к себе под зонт и полтора часа да Красной площади держала над ней зонтик. Поэтому у нее хотя бы спина была сухая.

И вот, идя уже по брущатке Красной Площади, еще раз окинув, насколько позволял взгляд  идущую массу народа, с поднятыми вверх портретами я вспомнил слова Антония Сурожского из его книги «Жизнь. Болезнь. Смерть». “Помни: жив ты или умер — не так важно. Одно действительно важно, должно быть важно и для тебя и для других: ради чего ты живешь и за что ты готов умереть”. Я вдруг осознал, что эти люди знали, за что они умирали. В нынешнее время это стало так актуально. За что современный человек из нас готов умереть? Наши отцы и деды умирали, чтобы их потомки смогли жить. Но что бы они сказали нам, если бы увидели, что по этой самой Красной площади, где уже больше семидесяти лет маршируют солдаты на параде, прошел марш гомосексуалистов. Ведь мы стояли уже у той черты, когда еще немного и в нашей стране прошел бы  гей-парад. Слава  Богу, нашлись смелые люди, которые не позволили этой мерзости произойти. Я думаю, что наши погибшие предки перевернулись бы в гробу, чтобы не видеть этого позора на земле, где каждый метр полит кровью героев. Но пока они могут покоиться спокойно. Не зря они полегли когда-то.  А ведь происходят эти отвратительные явления во многих точках нашей планеты. А разве погибали они за то, чтобы в 90-х годах их внуки и правнуки тысячами умирали от наркотиков? И миллионами уезжали за границу…Мы в ответе за то, что происходит в нашей стране и с нашим народом. Каждый в ответе на своем месте. И мы просто обязаны ради многих погибших на войне. Погибших за веру христианскую во время гонений, сохранить человеческий облик нашего народа. Они гибли, чтобы нам жилось лучше. (Лучше это не значит только жить дольше, богаче материально и сытнее).

Итак, каждый на своем месте, должен сделать жизнь лучше, светлее. Преобразить то, что искажено. Постараться выправить то, что искривилось. А где наше место?  В своих поместных церквах. В семье. Среди родственников и друзей. Среди коллег и соседей. В конце концов, мы маленькая часть огромной страны. И сегодня хочу обозначить именно эту сторону нашей с вами жизни.  Часто слышу в последнее время упреки в адрес государства и в адрес РПЦ. Вот, мол, нам протестантам не дают время на ТВ. Обделяют там, и здесь. Повсюду притесняют, указывают на дверь во многих инстанциях и т. д. и тому подобное. А теперь сам себе и всем читающим хочу задать вопрос. А что мы сделали для государства, для своего народа?  Любим ли мы народ, который окружает нас? Свою Родину? Ведь Божий промысел поставил нас жить и служить именно здесь. Любовь это боль и жертва. Без боли и жертвы нет любви. Все остальное только слова, сотрясающие воздух.  Приведу пример. Вы в поездке, или  далеко от дома ваш близкий человек. Как бы все хорошо не складывалось у вас, вы все равно переживаете за него. А как он там? Что бы вы ни делали, все равно некое переживание и боль сковывает сердце. Почему? Потому что вы любите этого человека. Я, к примеру, не могу без боли в сердце слышать, как какое-то карликовое государство обливает грязью мою страну. Или когда иностранцы, или мои же сограждане называют свой же народ пьянью подзаборной. Или нашу страну «Поганой Рашей». Поверьте, я это слышал много раз. Мне больно, даже когда это является действительностью, потому что я люблю свою страну и свой народ. Но, к сожалению, я мало что делаю, чтобы меньше стало пьющих мужиков,  и Раша преобразилась.

Также если вы любите кого-то, то вы хотите с этим человеком разделить и радость. Вы в гостях и подают вкуснейший торт. Вы знаете, что его так любит ваша жена. И вы с сожалением думаете, я ем этот прекрасный десерт. А как бы я хотел поделиться с ней. Или когда вы видите что-то очень красивое, например картину, или слушаете прекрасную музыку. Вы желаете, чтобы и ваш любимый человек также насладился этой красотой.  Я вспоминаю свою маму, когда в девяностые годы далеко не у всех была работа. Не платили месяцами зарплату людям. И вот мама, покупая  дефицитные продукты, не могла просто сесть за стол и кушать их одна. Она всегда говорила. Я не могу спокойно есть все это, зная, что мои дети или внуки не могут себе позволить купить их. Она делилась. Это любовь к ближним. Простые бытовые примеры я вам привожу, друзья.

И я могу сейчас сотни примеров привести, когда «наши»  верующие с презрением и с нескрываемой агрессией относятся к так называемым «внешним». К «нашим» я отношу протестантов всех конфессий. К «внешним» или халдеям относятся все остальные. Просто не хочется тратить время и место на странице. Интересно, что эти братья и сестры могут правильно вести себя в своем окружении. Почитать старших, смиряться и хранить мир. Быть милосердными и отзывчивыми, но исключительно внутри своей общины. Я вообще удивляюсь, как это им удается.

На вопрос, почему я стал баптистом, многие отвечают. Баптисты не пьют, не курят, не ругаются матом, не участвуют в политических грязных играх, честные работники. Друзья, и это все? Насчет политических игр, я бы не зарекался. На Украине сейчас Порошенко в центральной баптисткой церкви на кафедре выступает. И Турчинов о любви Христовой проповедует. Поэтому неизвестно, если бы начали платить, как бы многие из нас повели себя.  А насчет не пьют и не курят, но согласитесь, этого мало, для того чтобы для нас открылись двери радиостанций и телевизионных проектов. Миллионы людей не пьют и не курят, и что?

Мне тяжело писать, но я  хочу посмотреть на нас со стороны. Что видят и думают люди, глядя на протестантские церкви.  Мы находимся внутри своей конфессии, варимся в собственном соку, и взгляд наш затуманивается, притупляется. Мы живем в огромной стране. На чем мы воспитываемся и воспитываем своих детей? На книгах Достоевского, Толстого, Чехова и т. д. Советское образование было одним из самых мощных и эффективных. Мы за 150 лет своего пребывания на Российской земле, не создали ничего великого в культурном плане. Наши большие замечательные церковные хоры поют гимны, написанные на музыку Дмитрия Степановича Бортнянского. Или славят Бога исполнением музыкальных произведений, нашего современника Митрополита Иллариона. Где хорошие картины, где серьезная литература? Нет этого ничего. Протестантизм в Европе, или в США породил многих великих людей, никто с этим не спорит. Но в России из его недр пока не может ничего великого родиться для культуры страны. И вы думаете, этого люди не замечают?  Не надо окружающих считать невеждами.

Хорошо, кто-то мне может возразить, и сказать, что мы не делаем акцент на культурном развитии. Главное для нас Слово Божье и проповедь Евангелия. Я соглашусь. Это приоритетнее. Но тогда мы возвращаемся к тому, о чем я говорил выше. Что говорит Евангелие. Мф. 5: «46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? 47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? 48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». И чуть выше слова Спасителя: «44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Есть некая  норма, установленная в определенном обществе. Не пить, не курить, честно работать – это норма для евангельских верующих. Но любовь это нечто сверх нормы. Это и есть настоящее христианство. Отдать, пожертвовать, сопереживать до слез. Получить сердечную рану, пострадав за несправедливость и т. д.  Повторюсь любовь это боль, это жертва. Если мы любим только домочадцев своих, что делаем особенного? Да ничего, так поступают и язычники. Почему нам должны предоставлять телевизионные каналы или радиовещание? Чем мы заслужили перед государством и народом, чтобы нас слушали? Если вы считаете, что именно вы должны говорить истину людям, тогда те, кто имеет две или три квартиры, продайте одну, и купите телевизионное вещание.  Или откажитесь от отпуска за границей, а помогите нуждающимся. Кто так делает в наше время? Я хотел бы ошибаться, и надеяться, что дела милосердия делаются в тайне, и я просто не знаю о них. Очень хочется верить, что у многих болят сердца за народ, за страну, и они молятся с постом и просят у Бога спасения многим душам.  Но если мы просто будем нормальными — этого мало. А если станем «ненормальными», то есть делать сверх нормы, то многие двери кабинетов и многочисленные сердца наших граждан откроются для нас. Надо понять, что мы одна страна, и если придет беда, то она коснется всех.  Как это было во время гонений двадцатого века. Да, Православная церковь была в большей степени виновна в том, что произошло в России в начале 20 века. И официальные лица, надо отдать им должное, признают это. Народ был темным. Но, а кому предъявлять претензии? Почему же вы не просветили народ, звучат обвинения в сторону РПЦ. Церковь виновата, говорят многие из них  и каются. Народ был развращен перед революцией настолько, что в 1918 году на соборе РПЦ, одним из вопросов был вопрос о снохачестве. Это когда в деревнях право на первую брачную ночь принадлежало отцу жениха. Представляете, каких масштабов это достигло, если на соборе обсуждалась эта проблема? Все это было и РПЦ это признает. Но пострадали  то все, в гонениях. И Православные, и Протестанты, и Католики, и Мусульмане, и Атеисты.

И нам надо признать, что мало мы  делаем для своего народа. Больше все о себе и о себе печемся. Печемся о материальном в большей степени, чем о духовном. А амбиций много, но часто они не обоснованы.

Вернемся к началу. За что мы готовы умереть, и ради чего мы живем. Наши деды и отцы умирали не только за свою семью, но и за свою деревню, за свой город, и, в конечном счете, за свой народ. Поэтому потомки их  помнят и чтут. Они совершили подвиг, и многие отдали жизнь, чтобы жили мы. А какой подвиг сейчас совершаем мы, и как живем? Каким словом вспомнят о нас? Что подумают люди при слове баптисты или протестанты? Если только, что они честные работники, и трезвенники, то вряд ли мы останемся в памяти потомков, и скорее всего двери многих кабинетов также будут закрыты для нас.

В заключение хочу поделиться одной историей, прочитанной у писателя Ярослава Шипова. Он описывает жизнь детского дома в военные годы, в Вологодской области. Дети постарше и работники заготовляют на зиму для себя дрова. Собирают и сушат грибы и ягоды. Автор рассказывает, как добывает мясо на охоте, единственный мужик, бывший конюх, ставший за неимением выбора директором детского дома.  И вот уже зима сдает свои права. Скоро весна, но немного не дотянули:   корь, коклюш и скарлатина скосили практически всех деток.  Детдом превратился в один карантинный изолятор. Смогли с большим трудом выменять мешок горчичного порошка и сушеной малины. Ставили банки, топили баню. Как могли, лечили, и о чудо вылечили всех детей, кроме мальчика и девочки. Скарлатина их не отпускала. Температура поднялась до сорока одного и двух. Заболевшая девочка была дочкой докторши. Директору уже предлагали мастерить два деревянных домика. Наступила кризисная ночь. Кто ее переживет, или умрут оба ребенка. Тогда никто не знал, что у докторши была только одна доза пенициллина – чудо лекарства, присланного из Москвы. К рассвету девочка умерла. Мальчик же стал поправляться и вскорости совершенно выздоровел. Впоследствии он стал крупным физиком, и очень любил с гостями, такими же учеными людьми, как и он, беседовать о безграничных возможностях человеческого организма, о величии силы познания. Но ни он, ни его друзья не знали, кто же на самом деле дал ему шанс жить. И что пришлось пережить этой женщине в ту злополучную ночь. Когда она решила отдать чудо лекарство именно ему. Поэтому о таких людях и пишут рассказы. Таких людей помнят, независимо от национальности и религиозной принадлежности.

Автор: Юрий К.